Ершов-Тилилецкий Федор

Кинооператор Анатолий Дмитриевич Заболоцкий в книге «Шукшин в кадре и за кадром» (Москва, 1997) вспоминает об интереснейших эпизодах участия в картине «Печки-лавочки» (1972) нищего балалаечника-самоучки, виртуозно исполнявшего музыкальные зарисовочки.

«Перед съемкой… увидели мы впервые Федю Ершова-Тилилецкого, он развлекал застигнутых на пароме; невольными слушателями концерта оказались и мы. Федя сидел на скамейке возле будки паромщика, где потом его и сняли для фильма. С нами он увязался поехать к Чуйскому тракту, а потом ездил до позднего вечера, исполнив по дороге все, что вспомнил, и поведав свою судьбу.

Вечером обсуждали виденное за день. Макарыч сожалел и радовался одновременно. Все, что сегодня Федя успел рассказать, напеть, наплести, – богаче художеством всякого фильма, от которого взвизгивает Дом кино. Вопрос – как подать? Шукшин никак не хотел упустить Федю, для начала снял его на пароме – для оживления второго плана. Вскоре пришло такое решение: снять нечто вроде сольного концерта – «Федя на черном бархате», – снять синхронной камерой, чтобы пропел он частушки «под надписи» к фильму. «Надписи все одно никто не читает, – рассуждал Василий Макарыч, – время идет впустую, пусть попутно Федю послушают»…

Федя незаметно прижился в школе деревни Шульгин Лог, где лагерем квартировала съемочная группа. Паспорта у него не было. Вообще никаких документов, и ничего, кроме телогрейки и балалайки. Когда ему стали выписывать деньги за съемку, у бухгалтера возникли вопросы: нет никаких документов. Сам Федя, когда его спрашивали о фамилии, говорил: «Ершов Федя из селения Чепож, Эликмонарского района». А местные жители наделили его фамилией Тилилецкий, он принимал и такую фамилию, при этом часто-часто кивал и улыбался. Получать деньги Федя отказывался: «Дайте мне яловые сапоги, телогрейку и штаны теплые». На заработанные деньги ему купили еще две пары брюк и рубах несколько. Радостный, он облачился во все это. Его спросили: «Не жарко, Федя?» «А что делать? У меня складов ведь нету. А уберечь до холодов охота!» Если к нему приглядывался кто, он миролюбиво заверял: «Я не воровливый». Когда группа, закончив работу, покидала Алтай, многие расписались на его балалайке. Федя обреченно прощался. «Возьмите», – говорили его глаза. «Художническая душа была у Феди», – вспоминали потом участники тех съемок.

Титры (надписи) к «Печкам-лавочкам» с поющим Федей задавали тон фильму, оставляли впечатление. Однако после первого просмотра лично Владимир Евтихианович Баскаков (первый зам. председателя Госкино) тоном, не терпящим возражений, сразу, как погас экран, заявил: «Сморщенного старика, самодеятельного, выбросить из фильма полностью».

Вскоре исчезли из монтажной и три коробки «золотого» сольного концерта Феди. Федя заносил балалайку за спину, глядя в камеру, а руками за спиной перебирал стальные струны, наигрывая собственную мелодию «Мать-мать», и пел – все плакали. И мне глаза застилали слезы, благо камера статична, и я заслонял окуляр ладонью. Сколько сил было потрачено на поиски коробок, но след их не обнаружился.

Остался один из урезанных вариантов надписей с Федей, в итоге отвергнутых Госкино. Его я использовал в документальном фильме «Слово матери», где о судьбе Феди рассказала мать Шукшина, Мария Сергеевна: в следующий год после съемок Федя погиб на Чуйском тракте.

Привожу запись рассказа Марии Сергеевны с фонограммы фильма: «Погиб он, бедняжечка, ни за что. Поехал на свою родину или в Горно-Алтайск на попутном грузовике, и тут, не доезжая Ишимского моста, машина перевернулась, дважды перевернулась. И опять же стала на колесья. Шофер поглядел, что она не повредилась, ну, и никто не видит, все включил и уехал. А Федю бросил. А Федя голову разбил, кровью исходил. И пошел напоследочек на балалайке играть. А тут, конечно, шофера ехали и видели, что человек такой окровавленный, – они тоже скорей удирать. А один пожалел, что ли, – остановился. Спросил: «Что с тобой?» И Федя успел – рассказал. Шофер тоже, наверно, побоялся, говорит: «Хорошо, я еду в Майму, скажу, приедут за тобой». Приехали, а он уже был мертвый».

Заболоцкий, А. Шукшин в кадре и за кадром. Записки кинооператора. – С. 58–60.