Поселок Казанка Каменского района

Пыльная полевая дорожка теряется в березовых зарослях и, виляя между деревьями еле заметной тропинкой, уводит в места, где совсем недавно было поселение под названием Казанка. Внезапно лес расступается, и открывается поляна, разделенная пополам небольшим ручейком Велижанка, впадающим в речку Чертемиху, или, как ее иногда называют, Малым Аллаком.

Места эти – щедрый дар природы людям. Естественно, что человек не мог не заметить этих богатств и такой красоты. Еще более 200 лет назад, в начале русской колонизации, здесь располагалась маленькая деревушка с названием Челтемово. Но она быстро исчезла, просуществовав лишь 31 год.

Новые поселенцы появились лишь в 1917 г. из Симбирской губернии, в основном чуваши по национальности. При изобилии леса первоначально строили землянки вдоль реки Велижанки и тыновые ограды. Не получив наделов на землю и лес, люди строго соблюдали порядок. Уже позже пошел в дело строительный сосняк, начали возводить дома высокие, просторные, крытые тесом, с карнизами и ставнями. Ворота, калитки, ограды в столбах, в ограде строили скотный двор, амбар, баню и другие нужные крестьянину помещения. Первоначально поселок по названию речушки именовался Велижанкой. После застройки второго берега, появилось название чуть ли не нового поселка Албахтинского. Отдельные части поселка имели свои названия: Петроград, Забегаловка. И Казанка утвердилась не сразу. На разных картах значатся то пос. Казанцевский, то пос. Казанский.

В переписи населения 1926 г. в поселке уже насчитывалось 75 дворов, 314 жителей, (146 мужчин и 168 женщин). Имелся Казанцевский сельсовет. Крестьяне получили земельные наделы, обзавелись хозяйственным инвентарем, скотом. Одновременно шло и классовое расслоение. Перед коллективизацией значилось 78 человек бедняков, 56 середняков, 23 зажиточных, из которых выделялся богатством кулак Леонтьев, 26 человек даже не получили земли.

Во время коллективизации селяне объединились в колхоз «Якорь» с наделом земли 1807 гектаров, в основном леса и неудобья. Пахотная земля составляла только третью часть, и то это были небольшие клочки среди лесов.

В двух полевых бригадах имелось 8 плугов, 25 борон, 1 сеялка, 3 сенокосилки, двое конных граблей, одна сушилка. Полевые работы выполнялись в основном техникой машинно-тракторной станции. Тракторным отрядом руководил талантливый механизатор Петелин Григорий Иванович. Животноводством колхоз не выделялся. В 1940 г. имелось 7 голов КРС, 33 свиньи, 141 овца, 75лошадей. Но люди здесь трудились добросовестные. Зибиров Иван Иванович работал в животноводстве: был и скотником, и пастухом, и заведующим фермой. А когда не стало колхоза, он руководил умирающим поселком и покинул его в 1980 г. последним.

Маленькая, худенькая, тихая, скромная женщина Гурьева Мария Ивановна пасла колхозный скот, ухаживала за ним, 30 лет тянула тяжелую, неженскую лямку пастуха. Двух сыновей вырастила, будучи матерью-одиночкой. Родина по достоинству оценила ее, наградив орденом Трудового Красного Знамени.

Занимались колхозники и подсобными промыслами. На мельнице, которая приводилась в движение маленьким паровиком, работали Алексеев Николай и Григорьев Василий. Они же были и пилорамщиками.

Развивалось в поселке пчеловодство. Вел это тонкое и хитрое дело Петров Аркадий Фомич. Славились и казанские пимокаты. Под мастерскую заняли большой дом кулака Леонтьева, установили шерстобитку, единственную во всем заречье. Возглавлял это дело Назаров Василий Петрович, специалист большой руки. Отец и сын Арсентьевы вели древесный промысел: делали сани и телеги, бондарничали, гнули дуги, столярничали.

Превзошел их своим мастерством Телешенко Василий Степанович. Появился в деревне он сразу же после войны. Как говорит Иван Иванович Зибиров, он мог делать буквально все. Он и высокого класса кузнец, и краснодеревщик, и гармонист. Жила в деревне знатная семья Сидоровых. Ее глава Иван Петрович имел авторитет активиста советской власти и колхозного строительства, а сын Николай Иванович, вернувшись в родное селение после фронтовых сражений, посвятил себя школе. Не сторонился он и общественной деятельности. Был отличным семьянином, воспитавшим пятерых детей. Когда поселок доживал последние дни (1960 г.), его избрали председателем Верх-Аллакского сельсовета.

Председателей в колхозе «Якорь» было много и в основном это были приезжие. Местных из 9 было только двое. Это Тягунов Максим Петрович, один из первых организаторов колхоза и Андриянов Яков Андриянович. Установить полностью всех председателей по именам, и кто за кем следовал, не удалось. Приблизительно так: Николаев, Ольховский Иван Александрович, Богомолов, Синюшин Иван Петрович, Ольховский Иван Александрович (вторично и до конца существования колхоза «Якорь»). Ни об одном из них лестных отзывов не слышал. Тихо приходили и уходили. А вот Сериков Иван Петрович, хотя и слыл грубым, но человеком был стоящим: честно и добросовестно относился к своим обязанностям, был требовательным и строгим, особенно к бузотерам и бездельникам. После 1960 г. колхоз «Якорь» влился в объединенный колхоз им. В. И. Ленина, который возглавил Конивец Алексей Федорович.

Поиск сведений о Казанке неожиданно привел к открытию еще одного поселения — Пивочное. Было в нем менее 10 дворов. Что за люди это были, чем занимались, откуда появились и куда исчезли, когда это было — неизвестно. Располагалось это поселение в двух верстах от Казанки в сторону пос. Михайловское, на берегу озера с названием Пивочное. По названию представлялось, что озеро связано с пивом: то ли пивные мастера жили, то ли цвет воды походил на пиво. Последнее сразу отпало, потому что вода в озере кристально чистая, не болотная, скорее всего из подземного источника. В озере водится рыба, множество змей и мириады пиявок. Ракушек здесь столько, что белым сплошь покрыто все дно, которое хорошо просматривается в прозрачной воде.

Иван Иванович Зибиров говорит, что озеро, возможно, называлось Пиявочным. Вероятно, так оно и было, просто со временем потерялась одна лишь буква «я».

«Раньше по деревне лоси бродили, лисы, зайцы из-под ног выскакивали, глухари по дорогам бродили, от косачей гнулись вершины берез. От птичьего гомона и аромата лесов кружилась голова и дух захватывало, — рассказывает Иван Иванович. — И все это порушил человек. Одной жизни ему оказалось много, чтобы опустошить цветущий край. Думающее существо, а поступает так неразумно. Сегодня выйдешь за аллакские огороды, и Казанку видать. Почему человек рубит сук, на котором живет? Никак в толк не возьму…».

Источник: Мейкшан, И. Казанка // Каменская народная газета. 2012. 11 авг.