1995

1995 – Исполнилось сто лет со дня рождения писателя Владимира Яковлевича Зазубрина, настоящая фамилия которого – Зубцов (25 мая [6 июня] 1895 года, Пенза – 28 сентября 1937, Москва), с лета 1919 года служившего в колчаковской армии, в октябре перешедшего к красным, а в 1933 году написавшего и через год издавшего отдельной книгой роман «Горы», в котором запечатлел драматические события на Алтае в 1920-е годы.

Действие романа разворачивается в высокогорном селе Белые Ключи и в его окрестностях, где живут кондовые кержаки и алтайцы. Чудные люди живут в Белых Ключах, необычные, непонятные, странные для главного героя произведения, расейского Ивана Безуглого, который в начале романа после долгого отсутствия возвращается в село в качестве уполномоченного по хлебозаготовкам.  В Сибири он был в ссылке, потом, в годы Гражданской войны, воевал в алтайском высокогорье, был тяжело ранен.

С вечностью и незыблемостью природного порядка связана в романе линия коренного населения высокогорья, собирательно называемого Зазубриным алтайцами, именно они в романе, в отличие пришлых старообрядцев, во всех жизненных ситуациях поступают так, как их отцы, деды и прадеды. В сюжете романа с Безугловым личным знакомством связан алтаец Анчи Енмеков, это он когда-то показал красному командиру единственный горный проход в Кобанду, где было покончено с бандой Огородова.

Рассказ об основателе Белых Ключей Магафоре, ради обладания женщиной убившего двух своих родных братьев, влечет за собой повествование о русской колонизации Сибири. Описанный в романе захват русскими долины реки Талицы в миниатюре отражает захват всей Сибири.

Во второй части романа происходит перерождение героя и человека в коммуниста. Безуглый все чаще именуется автором именно коммунистом. Над финалом романа нависает фигура Сталина, выписанная по личным впечатлениям Зазубрина, присутствовавшего на Х съезде партии. Безуглый трагически несчастен: его обвинили в сокрытии социального происхождения, жена-активистка изуродовала себя криминальным абортом и находится при смерти, сын попал под копыта пьяного жеребца. В гармонию Вселенной внесен разлад, подспудно в этом ощущается трагизм личной судьбы писателя.

Отрывок из романа:

«Сибирь издавна влекла к себе своим обилием и просторами. Страна, открытая и завоеванная людьми, бежавшими от жестокостей царя Ивана Грозного, стала обетованной землей для всех гонимых.  В Сибирь одними из первых пошли раскольники, спасаясь от костров царевны Софьи и от «немецких» порядков Петра. На Алтай раскольники текли с Поморья, с Керженца, с Устюга Великого, с Соли Вычегорской, с Мезени, с Вятки, с Камы, с Волги. За ними шли семьями и селами крестьяне от государевых тягот, от военной службы, от холопьей доли, от нищеты, брели беглые колодники  и солдаты, полз пестрый сброд бродяг, любителей легкой наживы, искателей приключений, людей “гулящих”. Они шли неутомимо, через таежные чащобы, через болота, озера, реки и горы. Они искали сказочное “Беловодье”, где “господь бог щедрою рукою рассыпал всякого добра на поживу человека”. Им выпало на долю освоить бескрайние богатые пустыни Сибири.

В восемнадцатом веке на Алтае открылись Колывано-Воскресенские заводы и Змеиногорские северо-свинцовые рудники Акинфия Демидова. Хозяин привез рабочих с Урала, главным образом “беглых” и раскольников. Условия работы были каторжные – длинный рабочий день, ничтожный заработок, недоедание, вонючие казармы, кнут. К заводам приписали большие округи, заставили крестьян в порядке казенной повинности рубить лес, жечь уголь, возить строительные материалы, топливо. Крестьяне, замученные работами, и “бергалы” (рабочие), доведенные до отчаяния, бежали в “камень” (в горы), к “каменщикам” и к “полякам” (к раскольникам, силою возвращенным из Польши Екатериной Второй, куда они ушли из России в поисках древнего благочестия), основывали с ними новые тайные поселения. Беглецы уходили как можно дальше от страшных высоких труб, “чтобы жить в легкости”, чтобы их никто и нигде не мог сыскать. С заводов за ними снаряжали погони. Солдаты стреляли и ловили беглецов, разоряли и жгли их избушки. “Каменщики” вступали с войсками в бой или запирались со “стариком” в своей “молельной”, ругали солдат, плевали на них через оконца, поносили веру антихриста и самосжигались. На предложение офицера сдаться и снова вернуться на завод обычно отвечали:

– Будем гореть, потому работать нам весьма натужно.

Они исчезали в дыму и огне.

В горах уживались только сильные и безжалостные. Гонимые по ту сторону Урала и в предгорьях Алтая, раскольники далеко в горах сами становились гонителями. Они жили скрытно, разрозненно. Они сходились и съезжались, как запорожцы на раду, изредка для решения общих дел – для организации походов на алтайцев и киргизов, для поездок за женщинами и солью, для суда и расправы над своими преступниками. Осужденных они привязывали к небольшим плотам и пускали вниз по реке. Преступники погибали на порогах, За солью пробирались тайно, ночами, на озера завода. Женщин подкарауливали в лесах, около деревень и алтайских стойбищ. Им доставались грибницы и ягодницы. Они делали набеги на поля во время уборки хлеба, хватали себе в седла жниц. Полонянок потом переменивали друг у друга, покупали, продавали, воровали. Из-за женщин насмерть рубились, резались, стрелялись. Ни леса, ни зверя, ни рыбы они не берегли. “Иноверцы” бежали в Китай. Русские переходили границу следом за ними. Горная вольница буйствовала на Алтае до конца восемнадцатого века. Она никому не платила дани, не признавала ни русских, ни китайских властей.

В горах задымились рудники Бухтарминские, Риддеровские, Зыряновские. Жизнь стала опаснее  и тяжелее. “Каменщикам” надо было “беречься” и алтайцев, и киргизов, и китайцев, и царских солдат. Они решили проситься под китайского богдыхана. Богдыхан в свое подданство не принял. Раскольники поклонились русской царице. Екатерина их “простила”, на сто лет освободила от военной службы, обложила ясаком наравне с “иноверцами”. Они вышли с заимок, построили деревни. “Каменщики” сблизились с “поляками”, смешались с раскольниками из керженских лесов, стали называться кержаками.

В девятнадцатом веке Китай и Россия разделили Алтай. Реки, текущие на север, отошли русским, реки на юг – китайцам. Кержаки оказались хозяевами огромной страны, в которой “воды сладчайшия и рыбы различныя множество”, зверь в изобилии, а “на исходящих рек дебрь плодовита на жатву и скотопитательные места пространны зело…”

Долина Талицы была захвачена русскими одной из последних. В меньших размерах история ее слово в слово повторила историю заселения всей страны. В долину вместе с переселенцами из России стекались и беспокойные люди из обжитых углов Алтая. Одни строили прочные дома с расчетом “на век”, другие тяпали немудрые избенки, не покрывали их даже крышей в надежде на скорый переезд. Бескрышные жили в селе год, два, три и уходили в Монголию, в Китай, на Мамур-реку (на Амур), на Зеленый Клин (в Приморье). Они упорно разыскивали “Белые воды”. Некоторые из них иногда задерживались на одном месте лет на двадцать, доживали до старости, но жилищ своих так и не покрывали, не оставляли упрямой мечты об уходе в страну, которой не было. Случалось, что мечтатели заражали и старожилов своими страстными стремлениями к поиску чудесной земли. Целые села вдруг бросали дома, пашни, пасеки, маральники и уходили на “Беловодье”».